«Между строк» — подкаст о русской поэзии. Один выпуск — одно великое стихотворение. Поэт, критик и редактор проекта «Полка» Лев Оборин приглашает в студию интересных собеседников — филологов, поэтов, преподавателей, — чтобы поговорить о классических и современных текстах, без которых нельзя себе представить русскую поэзию.

Между строк

В новом выпуске «Между строк» Лев Оборин разговаривает с поэтом Русланом Комадеем о написанном в 1986 году «Землетрясении в бухте Цэ» — одном из самых известных стихотворений поэта-метареалиста Алексея Парщикова. Как читать это эротико-мистическое стихотворение, почему в нём постоянно меняется ритм, можно ли идентифицировать бухту Цэ — и какие ассоциации даёт дата создания текста? И что же такое метареализм и его основной троп — метаметафора, она же метабола?Над выпуском работали:Ведущий — Лев Оборин Монтаж — Кирилл Кулаков, <a href="https://castpodcast.ru/">«Подкастерская»</a> Музыка — Сергей Дмитриев Дизайн — Светлана Цепкало  Алексей Парщиков «Землетрясение в бухте Цэ»                                 Евгению ДыбскомуУтром обрушилась палатка наменя, и я ощутил: ландшафтпередернулся, как хохлаткинаголова.  Под ногой пресмыкался песок,таз с водой перелетел меня наискосок,переступил меня мой сапог,другой — примеряла степь,тошнило меня так, что я ослеп,где витала та мысленная опора,вокруг которой меня мотало?  Из-за горизонта блеснул неизвестный город,и его не стало.  Я увидел — двое лежат в лощинена рыхлой тине в тени,лопатки сильные у мужчины,у неё — коралловые ступни,с кузнечиком схожи они сообща,который сидит в золотистой яме,он в ней времена заблуждал, трепеща,энергия расходилась кругами.Кузнечик с женскими ногами. 2008  Отвернувшись, я ждал. Цепенели пески.Ржавели расцепленные товарняки.  Облака крутились, как желваки,шла чистая сила в прибрежной зоне,и снова рвала себя на кускимантия Европы — м.б., Полонийза ней укрывался? — шарах! — укол!  Где я? А на месте лощины - холм.  Земля — конусообразнаи оставлена на острие,острие скользит по змее,надежда напрасна.Товарняки, словно скорость набирая,на месте приплясывали в тупике,а две молекулярных двойных спиралив людей играли невдалеке.  Пошел я в сторону отсамозабвенной четы,но через несколько сотметров поймал я трепет,достигший моей пяты,и вспомнилось слово Rabbit.И от чарующего трепетаниялучилась, будто кино,утраченная среда обитания,звенело утраченное звеномежду нами и низшими:трепетал Грозный,примиряя Ламарка с ящерами,трепетал воздух,примиряя нас с вакуумом,Аввакума с Никоном,валуны, словно клапаны,трепетали. Как монокинопроламывается в стерео,в трепете аппаратановая координатанашаривала утерянное.Открылись дороги зрениязапутанные, как грибницы,я достиг изменения,насколько мог измениться.Я мог бы слямзить Америку —бык с головой овальной, —а мог бы стать искрой беленькоймеж молотом и наковальней.Открылись такие ножницымеж временем и пространством,что я превзошёл возможностивсякого самозванства —смыкая собой предметы,я стал средой обитаниязрения всей планеты.Трепетание, трепетание...  На бледных холмах Азовьялучились мои кумиры,трепетали в зазоремира и антимира.Подруги и педагоги,они псалмы бормотали,тренеры буги-вуги,гортани их трепетали:«Распадутся печати,вспыхнут наши кровати,птица окликнет трижды,останемся неподвижны,как под новокаиномна хрупкой игле.Господи, помоги намустоять на земле».  Моречко — паутинка,ходящая на иголках, —немножечко поутихло,капельку поумолкло.  И хорда зрения мне протянулавновь ту трепещущую чету,уже совпадающую с тенью стула,качающегося на светулампы, заборматывающейся от ветра... А когда рассеялись чары,толчки улеглись и циклон утих,я снова увидел их —бредущую немолодую пару,то ли боги неканонические,то ли таблицы анатомические...  Ветер выгнул весла из их брезентовых брюки отплыл на юг. 1986

В новом выпуске «Между строк» Лев Оборин разговаривает с поэтом Русланом Комадеем о написанном в 1986 году «Землетрясении в бухте Цэ» — одном из самых известных стихотворений поэта-метареалиста Алексея Парщикова. Как читать это эротико-мистическое стихотворение, почему в нём постоянно меняется ритм, можно ли идентифицировать бухту Цэ — и какие ассоциации даёт дата создания текста? И что же такое метареализм и его основной троп — метаметафора, она же метабола?
Над выпуском работали:
Ведущий — Лев Оборин
Монтаж — Кирилл Кулаков, «Подкастерская»
Музыка — Сергей Дмитриев
Дизайн — Светлана Цепкало
 
Алексей Парщиков
«Землетрясение в бухте Цэ» 
                                Евгению Дыбскому
Утром обрушилась палатка на
меня, и я ощутил: ландшафт
передернулся, как хохлаткина
голова.
 
Под ногой пресмыкался песок,
таз с водой перелетел меня наискосок,
переступил меня мой сапог,
другой — примеряла степь,
тошнило меня так, что я ослеп,
где витала та мысленная опора,
вокруг которой меня мотало?
 
Из-за горизонта блеснул неизвестный город,
и его не стало.
 
Я увидел — двое лежат в лощине
на рыхлой тине в тени,
лопатки сильные у мужчины,
у неё — коралловые ступни,
с кузнечиком схожи они сообща,
который сидит в золотистой яме,
он в ней времена заблуждал, трепеща,
энергия расходилась кругами.
Кузнечик с женскими ногами.
2008
 
Отвернувшись, я ждал. Цепенели пески.
Ржавели расцепленные товарняки.
 
Облака крутились, как желваки,
шла чистая сила в прибрежной зоне,
и снова рвала себя на куски
мантия Европы — м.б., Полоний
за ней укрывался? — шарах! — укол!
 
Где я? А на месте лощины - холм.
 
Земля — конусообразна
и оставлена на острие,
острие скользит по змее,
надежда напрасна.
Товарняки, словно скорость набирая,
на месте приплясывали в тупике,
а две молекулярных двойных спирали
в людей играли невдалеке.
 
Пошел я в сторону от
самозабвенной четы,
но через несколько сот
метров поймал я трепет,
достигший моей пяты,
и вспомнилось слово Rabbit.
И от чарующего трепетания
лучилась, будто кино,
утраченная среда обитания,
звенело утраченное звено
между нами и низшими:
трепетал Грозный,
примиряя Ламарка с ящерами,
трепетал воздух,
примиряя нас с вакуумом,
Аввакума с Никоном,
валуны, словно клапаны,
трепетали. Как монокино
проламывается в стерео,
в трепете аппарата
новая координата
нашаривала утерянное.
Открылись дороги зрения
запутанные, как грибницы,
я достиг изменения,
насколько мог измениться.
Я мог бы слямзить Америку —
бык с головой овальной, —
а мог бы стать искрой беленькой
меж молотом и наковальней.
Открылись такие ножницы
меж временем и пространством,
что я превзошёл возможности
всякого самозванства —
смыкая собой предметы,
я стал средой обитания
зрения всей планеты.
Трепетание, трепетание...
 
На бледных холмах Азовья
лучились мои кумиры,
трепетали в зазоре
мира и антимира.
Подруги и педагоги,
они псалмы бормотали,
тренеры буги-вуги,
гортани их трепетали:
«Распадутся печати,
вспыхнут наши кровати,
птица окликнет трижды,
останемся неподвижны,
как под новокаином
на хрупкой игле.
Господи, помоги нам
устоять на земле».
 
Моречко — паутинка,
ходящая на иголках, —
немножечко поутихло,
капельку поумолкло.
 
И хорда зрения мне протянула
вновь ту трепещущую чету,
уже совпадающую с тенью стула,
качающегося на свету
лампы, заборматывающейся от ветра...

А когда рассеялись чары,
толчки улеглись и циклон утих,
я снова увидел их —
бредущую немолодую пару,
то ли боги неканонические,
то ли таблицы анатомические...
 
Ветер выгнул весла из их брезентовых брюк
и отплыл на юг.
1986

В новом выпуске «Между строк» Лев Оборин разговаривает с поэтом Русланом Комадеем о написанном в 1986 году «Землетрясении в бухте Цэ» — одном из самых известных стихотворений поэта-метареалиста Алексея Парщикова. Как читать это эротико-мистическое стихотворение, почему в нём постоянно меняется ритм, можно ли идентифицировать бухту Цэ — и какие ассоциации даёт дата создания текста? И что же такое метареализм и его основной троп — метаметафора, она же метабола?